Denn du bist, was du isst.
+1
Осколок четвертый
Через день после первой призрачной грозы ко мне приходил старейшина племени. Под угрозой приставленного к горлу копья я выпил отвар, который он принес с собой. И хотя поначалу я опасался отравиться, после первого робкого глотка я уже не мог остановиться и выпил с жадностью все до последней капли, словно путник, нашедший посреди пустыни кувшин с прохладной водой. Жирное, густое молоко, которое мне приносили до сих пор, почти не утоляло жажды, но дело было не в нем. Мне нравился прогорклый, вяжущий вкус зелья.
Кроме того старейшина говорил со мной, пытаясь объяснить что-то. Но моих скудных познаний в их языке было недостаточно, чтобы понять торопливую и напыщенную речь старика. Видя, что я не понимаю его, он приблизил ко мне морщинистое лицо ожившей мумии и ткнул сухим, как ветка, пальцем мне в грудь. Когда он заговорил, я почувствовал на коже его кислое дыхание.
- Ты все сделал слишком быстро, слишком рано, - медленно, почти по слогам произнес он, после чего резко поднялся на ноги и ушел.
Все последующие ночи мне мучили кошмары, в которых в долину приходили грозы. В них мир проступал из кромешной тьмы только во время кратких вспышек молний. С каждой ночью грозы становились все неистовее, все яростнее, но на утро они никогда не оставляли следов. Только ртутных осколков становилось все меньше. Во время этих снов иногда я сам подходил к разложенным на столе амулетам. Во сне они представлялись еще более странными окаменелостями, в них будто все еще клокотала жизнь, заставляя их переливаться и перетекать из одной формы в другую. Я брал один из них, и он распадался в пыль на раскрытой ладони, его фосфорное свечение гасло, растворяясь в моей крови. Но иногда амулеты обращались в тягучую слизь, которая металлической змеей преследовала меня по пятам, пока не загоняла в угол. Тогда я тонул и захлебывался в этой жиже.
Осколков становилось все меньше, но каждый раз они принимали формы, складывающиеся в раздробленные окаменелые фрагменты человеческого скелета.
Теперь осколков больше не осталось. Как только пропал последний фрагмент, грозы ушли из моих снов, но их место заняли другие кошмары. В них неизменно присутствовал воющий ветер и зеленоватый, тусклый свет. Казалось, он лился отовсюду, заполняя пространство призрачным сиянием, превращая хижину в причудливую, почти прозрачную изгородь, за которой бродило что-то огромное и бесформенное. Я слышал его хриплое, булькающее дыхание, ощущал тягучий запах расплавленного гудрона, но не ощущал страха. Страх охватывал меня, только если я опускал взгляд на свои руки. Во сне моя кожа была прозрачной, как промасленная бумага, и сквозь нее просвечивали наполненные сияющей ртутью вены.
Материал: серебро, жеода (пиритизированный аммонит)
4000 р.
Третья часть ->
Вторая часть ->
Первая часть ->