Snowfall Road by *
littlemewhatever on
deviantARTСовместно с AltavistaВойна это не только яростные сражения, обширные маневры и сокрушительные осады. Не только выход напряжения, злобы и ярости. Это еще и долгие, утомительные засады, умение выдерживать изматывающие ожидание.
На заснеженных вершинах Альтеркских гор ничего не растет, на одной охоте долго не протянешь: горными баранами куда чаще лакомились волки. Оба лагеря были привязаны к снабжению из долины, надо ли говорить, с какой тщательностью охранялись свои обозы и выслеживались вражеские?
- Они здесь точно пойдут? – молодой – младше Тоамны – орк передернул плечами, сбрасывая запорошивший их снег: небольшой отряд уже напоминал сугробы из-за непрекращающегося снегопада. - Они здесь точно пойдут? – молодой – младше Тоамны – орк передернул плечами, сбрасывая запорошивший их снег: небольшой отряд уже напоминал сугробы из-за непрекращающегося снегопада.
Впрочем, орки снегу были только рады: он сейчас был их союзником. Изгнанный когда-то в недружелюбные, суровые земли клан, сумел подружиться с духами этого края. Кому-то могло показаться абсурдным сражаться за подобное место, но для Северного волка абсурдно и позорно было уйти, уступить землю, которую они назвали своей, врагам.
Командир поднял руку, заставляя нетерпеливого воина замолчать и негромко произнес:
- Сейчас разведчик вернется и узнаем точно. А пока – тихо.
Тоамна повыше подняла меховой воротник плаща. Сейчас даже те, кому было привычно обходиться малым количеством одежды, были как следует укутаны. Плащи они сбросят, когда дойдет дело до драки.
Шаманка глянула на Зан’Дара. Очередное совпадение, или лекарь из лазарета что-то рассказал Джотеку? Для нее это в любом случае был повод улыбнуться, пусть даже у них не было времени, а потом – возможности нормально перекинуться хотя бы парой слов. Любопытно, что он видит, глядя в снежную пелену?..
Для самой шаманки ожидание не было изматывающим, разве что холод портил ей настроение. Снегопад словно истончал границу мира духов, они были совсем близко, казалось, ей достаточно протянуть руку, чтобы они пришли по ее зову. Жаль, сейчас не время испытывать себя.
- За поворотом.
Все обернулись на хриплый голос: охотник-разведчик появился бесшумно, как ему и было положено. Рядом с орком стоял волк, почти невидимый в снежном мареве: лишь поблескивали желтые глаза, говорившие, что это все-таки живой зверь.
- Всем приготовиться, - ладонь командира легка на древко топора.
Резко, словно повинуясь той же команде, усилился снегопад. Казалось, совсем исчезли звуки: как будто белая пелена поглощала все вокруг.
Тоамна пожалела, что времени снимать-одевать перчатку уже нет: ей так хотелось ощутить прикосновение снега. Впрочем, хватит того, чтобы вдохнуть его полной грудью. Через несколько минут она сама станет снежным вихрем, который хлещет стальными лезвиями.
Когти послушно легли в ладони, становясь частью руки. Фаркас учил ее сражаться топором или молотом, а когда-то совсем давно она умела держать в руках лишь посох. Когти с тремя узкими лезвиями ей выковали здесь, в лагере, но незнакомое оружие оказалось неожиданно привычным. Тело будто само знало и ощущало, как с ним обращаться, требовалась лишь незначительная подсказка и тренировки.
Сквозь непроницаемое марево пробился приглушенный скрип: обоз был совсем рядом.
Командир выпрямился в полный рост, уже не боясь, что враг может заметить.
- В атаку! – громкий рев разорвал тишину в клочья.
И тут же снежный покров, до того казавшийся неподвижным, ожил. Вырастая прямо из-под земли, вставали и стряхивали снег с плащей, солдаты. Белые волки поднимались на лапы и принимали в седла своих седоков. Шелест клинков, вынимаемых из ножен, потонул в ватном одеяле снегопада.
Только сейчас, когда затаившийся в снегу отряд показал себя, стало ясно, насколько хорошо было спланировано нападение. То ли Дрек’Тар мстил за прошлую кровавую победу, больше похожую на поражение, то ли действительно цеплялся за этот обоз, как за последнее средство, чтобы пережить самый суровый месяц высокогорной зимы. Солдатам не было положено знать, как в крепости на самом деле обстоят дела с припасами, однако, ни для кого не было секретом, что отряд снабжения из нижней долины задержался уже почти на две недели. Это могло означать, что Волки нуждаются в содержимом этих обозов куда сильнее, чем всем им казалось.
- Все на позиции!
Каждый точно знал свою роль. Пеший отряд быстро, насколько это позволял глубокий снег, двинулся к обозу. Часть всадников отправилась следом за ними, часть поспешила вперед, по пути следования обоза, чтобы опередить его и отрезать путь встречающим отрядам Грозовой Вершины. Где-то далеко, за покровом снега, слышались первые глухие раскаты выстрелов: разведчики уже подгоняли обоз в спину, прямиком в расставленную ловушку.
Зан’Дар оставался позади рядом с небольшой группой целителей и магов. Они следовали прямо за основными силами, предполагая появиться как раз в тот момент, когда завяжется битва. Тоамна шла впереди, вместе с воинами. Взбираясь в седло, он упустил момент, когда женщина покинула свое укрытие и растворилась в снегопаде: слишком сложно было различить ее среди спин бегущих солдат.
- Выждем несколько минут и пойдем следом, - отрядом командовал один из шаманов клана, - Не думаю, что мы встретим достойное сопротивление. Разведчики доложили, что с обозом идет только один отряд новобранцев. И все-таки, нужно соблюдать осторожность.
Очень скоро они остались на поляне одни. Не было слышно ни звука, только где-то далеко все еще изредка громыхали выстрелы. Возможно, битва уже началась, но снегопад так надежно оградил их от любых звуков, что маленькая группа чувствовала себя в полном одиночестве: только снег и напряженные взгляды, уставившиеся в белое марево.
- Мы можем и не услышать сигнала, - Зан’Дар вопросительно посмотрел на командира.
- Услышим. Не спеши. Еще пару минут.
Тролль равнодушно пожал плечами и поплотнее закутался в плащ: здесь, в горах, было чертовски холодно. Не так холодно, как на ледяных полях Нордскола, но все же… он всегда предпочитал более жаркий климат. Впрочем, его сородичи умудряются жить в этой распроклятой дыре, и даже еще дальше на севере. Не значит ли это, что тролль может приспособится практически к любым условиям? Возможно, когда-нибудь он тоже привыкнет.
Что касается Тоамны, то она, похоже, чувствовала себя в горах Альтерака, как дома. Ее не смущал ни холод, ни снег, ни тесные бараки, насквозь прокопченные огнем и все же, слишком холодные для того, чтобы засыпать, не чувствуя, как кусают тебя за лицо настырные ледяные духи. Она ступала по снегу, будто по мягкому песку собственной родины, греясь в лучах бледного северного солнца.
Единственное место, где самому Зан’Дару удавалось согреться, была кузница, но теперь он проводил там гораздо меньше времени, чем раньше. Чтобы посвятить себя огню, нужно отказаться от покровительства воды; чтобы пойти путями воды, нужно отстраниться от огня. Он сделал свой выбор.
Зан’Дар вслушивался в голоса стихии. Духи этого места когда-то принадлежали его племени, он может попытаться пробудить их воспоминания. Но для начала нужно отстраниться от голосов тех, кто пришел позже и без всякого права установил свои права на эту землю.
- Пора, - шаман вскинул голову, словно пытался различить в тишине какой-то одному ему ведомый звук.
Далеко, за покровом метели, завыли волки. Волки отряда подхватили далекий зов, а после, не дожидаясь указаний своих седоков, побежали на голоса собратьев.
Битва была в самом разгаре. Защитники яростно оборонялись, но их доблесть была доблестью обреченных. Волки теснили их со всех сторон.
Отряд Зан’Дара никак не повлиял на исход сражения, он лишь ускорили его развязку. Маги направили в гущу врага смертельные заряды, целители обратились к своей силе, чтобы поддержать атаку. Молодые стражи – те, что так и не успеют встать под знамена молота - сражались, плотно обступив обозы. Но у них не было ни единого шанса выжить: снегопад обступил поле боя плотной стеной, и их отчаянный клич о помощи так никто и не услышал.
Первые звуки сражения сплетались в песню битвы: срежет стали, волчье рычание, крики ярости и боли. Эти звуки тревожили, будили духов, их беспокойные голоса присоединялись к песне.
Тоамна замерла на миг, инстинктивно задерживая дыхание, как будто собиралась глубоко нырнуть. Еще мгновение, и для нее будут существовать только эти голоса, а все прочие звуки исчезнут, первый взмах стальных когтей разорвет границу.
Ее сознание в бою не затмевали гнев или ярость, ее вели не жажда крови или азарт. Это был транс. Тоамна могла бы закрыть глаза: шаманке часто казалось, что для нее это ничего бы не изменило. Она сама становилась оружием в умелых руках незримых помощников с той стороны. Движения, перетекающие друг в друга, молниеносны и выверены, должно быть, со стороны они могли напоминать танец, должно быть, это даже могло выглядеть красивым. Тоамна об этом не задумывалась, как не задумывалась ни о чем другом, доверяя себя своему дару и памяти предков.
Время от времени белую занавесу разрывали фигуры сражающихся рядом, но они тут же вновь исчезали в плотном мареве, оставляя шаманку наедине с противником и снегом. Метель тоже была ей послушна: вслед за движением руки следовал рывок ветра, сбивающий с ног, или пронизывающая до костей волна холода. Время исчезало, становясь чем-то несущественным, обычно тело раньше сознания понимало, когда нужно остановиться.
Но сейчас в себя Тоамну привело трескучее заклинание, проскочившее совсем близко: шаманка сбилась, попятилась, переводя дыхание.
Досадливо обернулась в поисках того, кто так бесцеремонно ее прервал и увидела, что к месту сражения уже подошел второй отряд. Битва была закончена: неожиданность атаки и, по-видимому, недостаточная опытность защитников сделали свое дело. Потери среди атакующих были минимальны, ранеными уже занялись подоспевшие целители. Тоамна быстро осмотрела себя – в бою не до ран – но похоже, она и вовсе отделалась парой царапин.
Несколько Волков добивали тяжело раненых защитников.
- Оставьте парочку тех, кому не сильно досталось, - громко сказал им командир, направляясь к заслуженной добыче, трем обозам, развернувшимся поперек дороги. - Посмотрим, что они нам расскажут интересного. А вы пока не слишком расслабляйтесь, - это уже остальному отряду. – Может сигнал быть от тех, кто на перехват поехал. Думаю, там противники лучше в руках оружие держат.
Тоамна отошла назад, к остальным воинам, уже обменивающимся довольными репликами и победными выкриками. Помимо воли она искала взглядом среди широкоплечих сутулых фигур ту, что была потоньше и выше прочих.
Но Зан’Дар сам нашел ее:
- Прекрасный танец, волчица. Жаль, что успел только к его окончанию.
Он смотрел на нее с высоты седла, но глаза его были устремлены куда-то вглубь – нее ли, себя ли самого? Шаман размышлял о своем.
«Всем сородичам присуща эта хищная кровожадность. Иногда они не замечают этого, иногда пробуждают свою натуру лишь в минуты наивысшего упоения битвой. И пусть подчас это пробуждение неосознанное, но все-таки оно означает, что мы не слишком далеко ушли от своих корней. Да, мне определенно нравится то, что я увидел сегодня».
Его взгляд снова прояснился, а губы тронула неопределенная улыбка:
- Что ж, теперь делом займемся мы…
Троллиха смотрела вслед шаману, так ничего ему и не ответив. Отчасти потому, что голоса живых все еще доходили до нее как через плотное покрывало, хотя Зан’Дара она слышала, пожалуй, отчётливей прочих.
Да и что сказать? Тоамне до сих пор трудно было принимать подобные слова. Вовсе не потому, что она жалела хоть об одной капле пролитой ею крови: скорее видела в этом мало собственной заслуги.
Она возвращалась все больше: нечеловеческую грацию и плавность движений ломали усталость и напряжение, звуки и краски вокруг становились все более осязаемыми, возвращая себе свой смысл. Вновь пришли и обострились ощущения: хорошо бы сейчас плащ, жар битвы уже не греет, и холод берет свое. А клинки неплохо бы вытереть от крови, чтобы не испортить лезвия. Что ж, пока ничего не слышно от тех, кто отправился на перехват подкрепления Грозовой Вершины, у нее и всех остальных есть несколько минут, чтобы перевести дыхание.
Поле боя было усеяно трупами поверженных врагов. Среди атаковавших были свои потери, но не такие многочисленные, как можно было ожидать: им повезло, что обоз так и не дождался помощи. Были и несколько раненных, требовавших немедленной помощи.
Волк под седлом шамана неспешно потрусил вдоль поля боя, повинуясь то ли движением пяток наездника, то ли приказам более тонкого уровня. Наездники на волках не признают поводьев: во-первых, руки воина, равно как и руки мага или целителя, всегда должны быть свободны, чтобы иметь возможность сражаться в седле. А, во-вторых, волк, в отличие от пугливой лошади, не нуждается в понукании – ему вполне хватает слов, а иногда одних лишь мыслей наездника, чтобы знать, как поступить в том или ином случае.
Под седлом у шамана был молодой волк, очевидно, доставшийся ему совсем недавно. В движениях тролля и его зверя пока еще не было той слаженности и непринужденности, что присущи более опытным наездникам. Впрочем, молодой волк и его всадник только начинали притираться друг к другу.
Солдаты, уже остынув от горячки боя, рыскали по полю, ища выживших и добивая тех, кому все еще не посчастливилось отойти в мир духов. Двое орков стягивали шлем со своего неподвижного товарища. Жестокий удар смял металл, как тонкую фольгу, из раны на лбу раненного орка текла кровь. Зан’Дар приблизился и остановил волка поблизости. Потом прислушался, не слезая с седла.
Духи ответили: слабо, но все же заговорили с ним. В теле раненного Волка все еще теплилась жизнь, хотя судьба его могла решиться в ближайшие часы, или даже минуты. Все слишком неопределенно. Если бы он был волен выбирать, он не стал бы тратить сил на этого доходягу, но… здесь все решения принимает командир.
- Хватит бездельничать, тролль, - тот самый шаман, что отдавал приказы их группе, смотрел на него снизу вверх, - Слезай на землю и займись этим парнем.
Зан’Дар нехотя слез, отправив вслед командиру холодный взгляд: уж не потому ли этот умник сам не взялся за несчастного парнишку, что точно знает, что этот солдат не доживет до утра? А впрочем… это не его дело.
Он прикрикнул на орков, столпившихся вокруг раненного Волка.
- Ладно, хватит тормошить его. Сейчас он не очнется. Лучше разойдитесь и дайте мне хоть немного места.
- Ты оживишь его? – один из товарищей раненного смотрел на него с какой-то трогательной надеждой, смотревшейся особенно нелепо на грубой морде орка.
Зан’Дар едва удержался от того, чтобы не расхохотаться молодому дурню в лицо:
- Кто я, по-твоему, воплощенный дракон? – тролль присел на корточки рядом с раненным, - Я верну дух в его тело и постараюсь сделать так, чтобы он дотянул до лагеря. В остальном, все зависит от его собственного тела. Если парень дотянет до лагеря, у него есть шанс. А теперь отойдите в сторону и дайте мне пару минут…
Он склонился над телом, закрыв глаза и беззвучно перебирая губами какие-то странные, одному ему ведомые заклинания. Все слишком неопределенно. В высшей степени неразумно вкладываться в этого парня, когда любому ясно, что он уже одной ногой стоит в могиле. У них нет права тратить силы теперь, когда они все еще ожидают нападения более мощного отряда подкрепления. К тому же, чем дольше они возятся тут с ранеными, тем больше шансов, что Стражи, пусть и с опозданием, но все же успеют на место драки. Нужно забрать обозы и убитых, и как можно быстрее убраться с этого места. Если повезет, к приходу Стражей снегопад уже засыплет следы.
В какой-то момент тролль почти оскалился от напряжения. На его лбу выступили мелкие капельки пота. Нет хуже работы, чем загонять дух, всеми силами стремящийся уйти к праотцам, обратно в его прохудившееся тело. Тот, конечно, не хотел возвращаться обратно: что сулила ему эта испорченная оболочка? Несколько часов или дней убийственной боли? Недели унизительного, почти младенческого существования в госпитале, в полной зависимости от заботы своих нянек? А что потом? Быть может, это тело уже настолько безнадежно испорчено, что, даже вернувшись в него, дух будет испытывать лишь боль, постепенно сходя с ума и запираясь внутри.
Нет, определенно не было ничего милосердного в том, чтобы возиться с этим мальчишкой. В какой-то момент шаман едва не поддался соблазну прекратить свои попытки, и соврать командиру о своей неудаче. Пусть все будет, как будет: солдат умер на поле боя, ранение было смертельным. Такое случается сплошь и рядом. Но… в тот момент, когда он уже собирался отнять руки и, изображая сочувствие, сокрушенно покачать головой, дух вновь забился под его пальцами. Он все-таки смирился со своим возвращением.
Хорошо, мальчик. Пусть будет так. По крайней мере, это мужественный поступок.
- Это все, что я сейчас могу сделать, - тролль поднялся на ноги и вытер выступивший пот, - Аккуратно перенесите его на обоз. И закляни вас лоа трясти его дырявую башку! Обложите шею и голову плащами, хорошо укройте его. И молитесь всем своим духам, чтобы он дотянул до лазарета.
Не став дожидаться сигнала от отряда перехвата, командир отправил вперед нескольких наездников из тех, у кого осталось побольше сил и кому не хватило битвы: разведка, в крайнем случае – подкрепление. Остальной отряд неспешно перегруппировывался, стягиваясь к обозам.
Не упустить из виду на опустевшем поле высокую фигуру, да еще и верхом на волке было легко, к тому же снегопад поредел. Тоамна, окончательно придя в себя, направилась следом за троллем, еще по дороге увидев, как он спешивается, повинуясь приказу кланового шамана.
Ее битву он видел, теперь она посмотрит на его сражение. Тоамну вновь тянуло вперед любопытство, желание еще раз ощутить, как тролль управляется с духами. Подсознательное стремление увидеть и запомнить как можно больше, чтобы, может быть, чему-то научиться. Должно быть, ее влекло меньше, если бы их объединял только дар. Но Зан’Дар был не просто шаманом – он был троллем и, как всегда, сталкиваясь достаточно близко с кем-то из своего народа, Тоамна стремилась заглянуть в него как можно глубже. Она искала осколки той памяти, что сама давно потеряла, пусть даже эти осколки порой больно ранили.
Троллиха тоже подоспела лишь к развязке. Двое рубак слаженно и осторожно подняли раненого товарища: повинуясь приказу шамана. Глядя на напряженную спину наблюдавшего за ними Зан’Дара, троллиха подумала, что его сражение получилось едва ли не более изматывающим, чем ее. И он победил – теперь новая битва начинается уже для молодого орка…
Тоамна сделал еще несколько шагов и, повинуясь смутному желанию, осторожно положила ладонь на плечо тролля. Сама не понимая, с какой целью – то ли ободрить, поддержать шамана, то ли чтобы ощутить последние отголоски его силы. Она чувствовала, какой силы было его напряжение и какую усталость оно за собой оставило.
Говорить ничего не требовалось, но само по себе молчание было напряженным: Тоамна не была уверена, как отреагирует Зан’Дар.
Пока троллиха пыталась все-таки подобрать какие-нибудь слова, их внимание привлек шум от обозов: опасности он не нес, всего лишь неожиданно громкие разговоры, больше похожие на спор.
- Что у них там происходит? – удивленно спросила троллиха.
- Пойдем, посмотрим. Раз уж мы все равно собираемся до вечера топтаться на этой дороге…
У повозок о чем-то яростно спорили двое командиров. Собравшиеся вокруг воины лишь растерянно крутили головами, беспомощно озираясь на товарищей, словно те могли подсказать им искомый ответ.
- Убить их и дело с концом!
- С какой стати? Предлагаешь мне перерезать их, как поросят? Я не для того ношу оружие, чтобы рубить бесполезные пеньки вроде этих.
- А что, оставим их в тылу? Позволим пойти на подкрепление к Вершине?
- Ну позволим, и что с того? Чем они помогут Вандару? Опять спрячутся под телегами и будут дрожать от страха?.. Посмотри, они даже сейчас ни черта не понимают!
- Так попробуй поговорить с ними на всеобщем, кретин!
Троллям не нужно было проталкиваться ближе, чтобы разглядеть причину спора: с высоты своего роста они видели все, что происходит за спинами орков. Небольшая кучка крестьян, человек шесть, сбилась в плотную группку у одной из телег. Направленные в их сторону лезвия не давали им двинуться, впрочем, по всей видимости, это было лишней предосторожностью. Шестеро мужчин и не пытались бежать: они стояли, безвольно опустив плечи и уперев взгляды в землю. Кажется, спор двух орков их ничуть не трогал: со стороны выглядело так, что они не только не понимали слов, но и не улавливали тревожных интонаций в их грубых голосах.
- Тупые бараны! – один из орков презрительно сплюнул на землю, - Даже тупые бараны сопротивляются, когда приходит время их забивать.
- И ты предлагаешь _мне_ искупать свой меч в крови бестолковой животины? Нет уж, я не собираюсь становится мясником. Эй, вы! – он перешел на всеобщий, - Вы, кретины, что вы здесь делаете?
Один из крестьян ответил, не поднимая головы. Его голос не дрожал и, казалось, не выдавал никаких эмоций, кроме беспредельного, какого-то отупелого безразличия.
- Сопровождаем обоз… - секундное колебание, а после все тот же равнодушный голос, - милорд.
- Ты слышал? «Милорд!» - орк расхохотался, - С какой стати вы… гхм, _сопровождаете_ этот чертов обоз? У вас же ни доспехов, ни мечей.
- Мы наполняем телеги провизией. Дожидаемся, когда приходит отряд подкрепления, и под их защитой идем в долину. Потом возвращаемся назад.
- Хм… так вы не первый раз здесь?
- Не первый, милорд. Нас уже захватывали на этих дорогах.
- Захватывали?.. И отпускали? Не могу поверить!
- Мы не умеем драться. Мы только сопровождаем обоз.
На несколько мгновений повисла тишина, как будто орки были обескуражены подобными прямыми словами. Часть из них, впрочем, не слишком хорошо знала всеобщий.
- Они там с ума посходили все? – заговорив, командир вновь перешел на родной язык. – Кто их отпускал? Доложу генералу!
- А что с ними еще делать? В деревню их потащишь? Хлопот много, а толку никакого. Даже на пленников не тянут, Вандар ради них и пальцем не пошевелит. Ради вон тех ребят – еще может быть.
Орк кивнул в сторону, где стояли двое связанных новобранцев Вершины, дворф и человек, которым посчастливилось уцелеть. Смотря с чьей точки зрения, конечно: любой из Волков предпочел бы умереть на поле боя, чем попасть в плен.
- Так что пусть катятся, - продолжил орк. - Главное, чтоб на наш след не навели, когда Вершина хватится обозов.
- На след? – презрительно хохотнул командир. – Да их еще, чего доброго, волки сожрут по дороге, пока они возвращаться будут!
- Ну, провожатых выдели, если так за них беспокоишься, - оскалился в усмешке орк. – Пусть жрут, проблем меньше.
Тоамна разглядывала людей, прекрасно понимая нежелание орков поить оружие их кровью, тем более после хорошего боя с достойными противниками. Шестеро мужчин вызывали странную смесь жалости и презрения, смешанных с чем-то вроде отвращения.
Отсутствие страха у крестьян было каким-то ненормальным, неправильным. В нем не было ничего общего с бесстрашием воина или с лихой уверенностью, в том, что им ничего не угрожает. Пусть они уже попадались Волкам на этих дорогах, ясно было, что ни один из крестьян не уверен в том, что они уцелеют во время новой атаки. Как не могли они знать, повторяя, казалось, заученные фразы, что орки очередной раз махнут на них рукой, побрезговав даже убить. Несмотря на все это, крестьяне внешне были абсолютно безразличны к спору командиров и направленному на них оружию, и вряд ли это можно было списать на железную выдержку. Это равнодушие шло вразрез с самыми простыми инстинктами, не говоря уже о более высоких понятиях вроде гордости и чести. Оно было противоестественным для живых существ из плоти и крови, вызывая неприятные ассоциации с безэмоциональной нежитью.
- Почему… почему они нас не боятся? – пробормотала сбитая с толку шаманка, почти беспомощно оглядываясь на тролля.
Но на лице ее спутника было написано точно такое же недоумение. Глаза шамана скользили по лицам тех, что покорно стояли в кольце окружения, жадно выискивая, допытываясь, докапываясь до сути. Кто они? О чем они думают? И да: почему не боятся?..
Он тщетно искал ответа в их лицах но, раз за разом натыкаясь на стену безразличия и безысходности, отступал. В конце-концов, ему пришлось сдаться.
- Я не знаю. Им просто все равно, - пробормотал шаман и отодвинулся на шаг. Ему не хотелось смотреть дальше.
- Пускай идут, - орки тем временем наконец-то договорились о судьбе пленников, - Все батраки могут катиться туда, откуда пришли. Остальных мы забираем с собой: может быть, удастся стрясти за них пару монет. Вы же, олухи, ничего не стоите, поэтому шуруйте по домам. Сумеете не сдохнуть по дороге – считайте, что вам повезло… Ну? Чего стоите?..
Круг воинов разомкнулся, давая дорогу крестьянам. Все так же, не поднимая головы, они пошли назад – по той же дороге, по которой пришли. Тяжело проваливаясь в снег, не оглядываясь: ровно шесть теней на белом. Очень скоро их силуэты поглотил снегопад.
- Не понимаю, - тролль, нахмурившись, смотрел сквозь белое марево. Одна из телег прогрохотала мимо: орки спешно покидали поле битвы, забирая добычу, раненных и убитых. Кровь и тела поверженных Стражей уже начинал засыпать снег.
- Не понимаю, - повторил он, - Я тщетно задаю вопрос, но мне кажется, духи не могут на него ответить.
- Все равно? – Тоамна рассеянно скользнула глазами по проехавшему мимо обозу и вновь устремила взгляд вслед ушедшим мужчинам. – Как кому-то может быть _настолько_ все равно?
Непонятно было, обращается она к хмурому Зан’Дару, к духам или просто произносит вслух, не в силах сдержать смятения. Но ответа не было ни с одной стороны.
Троллиха никак не могла понять, как этот незначительный эпизод смог настолько выбить ее из колеи. Никак не могла даже разобраться, какие эмоции это все у нее вызывает. Жалость? Но жалости к врагам она почти никогда не испытывала, а в краях, подобных этому, такое чувство было вовсе непозволительной роскошью.
«Духи… их ведь язык не повернется назвать врагами. И не только потому, что они не умеют держать в руках оружие. Разве им есть хоть какое-то дело, ради чего и против кого сражается Вершина? Хоть какая-то разница, кому возить эти проклятые обозы?.. Но… как можно так жить?»
- Мы перехватили их уже слишком далеко, - шаманка все-таки отвернулась и зябко обняла себя за плечи, будто холод наконец-то в полной мере напомнил ей о себе. – Вряд ли они вообще доберутся до бесснежных предгорий.